Kate Chopin “The Awakening”. 1899
[электронныйресурс:
Chapter 5
They formed a congenial group sitting there that summer afternoon--Madame Ratignolle sewing away, often stopping to relate a story or incident with much expressive gesture of her perfect hands; Robert and Mrs. Pontellier sitting idle, exchanging occasional words, glances or smiles which indicated a certain advanced stage of intimacy and camaraderie.
He had lived in her shadow during the past month. No one thought anything of it. Many had predicted that Robert would devote himself to Mrs. Pontellier when he arrived. Since the age of fifteen, which was eleven years before, Robert each summer at Grand Isle had constituted himself the devoted attendant of some fair dame or damsel. Sometimes it was a young girl, again a widow; but as often as not it was some interesting married woman.
For two consecutive seasons he lived in the sunlight of Mademoiselle Duvigne's presence. But she died between summers; then Robert posed as an inconsolable, prostrating himself at the feet of Madame Ratignolle for whatever crumbs of sympathy and comfort she might be pleased to vouchsafe.
Mrs. Pontellier liked to sit and gaze at her fair companion as she might look upon a faultless Madonna.
"Could any one fathom the cruelty beneath that fair exterior?" murmured Robert. "She knew that I adored her once, and she let me adore her. It was `Robert, come; go; stand up; sit down; do this; do that; see if the baby sleeps; my thimble, please, that I left God knows where. Come and read Daudet to me while I sew.'"
"Par exemple! I never had to ask. You were always there under my feet, like a troublesome cat."
"You mean like an adoring dog. And just as soon as Ratignolle appeared on the scene, then it WAS like a dog. `Passez! Adieu! Allez vous-en!'"
"Perhaps I feared to make Alphonse jealous," she interjoined, with excessive naivete. That made them all laugh. The right hand jealous of the left! The heart jealous of the soul! But for that matter, the Creole husband is never jealous; with him the gangrene passion is one which has become dwarfed by disuse.
Meanwhile Robert, addressing Mrs Pontellier, continued to tell of his one time hopeless passion for Madame Ratignolle; of sleepless nights, of consuming flames till the very sea sizzled when he took his daily plunge. While the lady at the needle kept up a little running, contemptuous comment:
"Blagueur--farceur--gros bete, va!"
Кейт Шопен. «Пробуждение».1899
Глава 5.
Они составляли тесный круг людей, сидя здесь в тот летний день – мадам Ратиньольбеспрестанно шила, часто останавливаясь, чтобы сопроводить историю или происшествие очень выразительным жестом своих прекрасных рук; Роберт и миссис Понтелье праздно сидели, время от времени обмениваясь словами, взглядами и улыбками, что свидетельствовало о некой высокой степени близости и товарищества.
Он жил в ее тени последний месяц. Никто не обращал на это внимания. Многие уже предсказывали, что Роберт посвятит себя миссис Понтелье, когда он приехал. С пятнадцати лет, а было это одиннадцать лет назад, Роберт каждое лето на Гранд-Айл становился преданным спутником какой-нибудь привлекательной женщины или девицы. Иногда это была молодая девушка, опять-таки вдова; но нередко это была какая-нибудь интересная замужняя женщина.
Два года подряд он жил в лучах света Мадемуазель Дювинь. Но она умерла между летними сезонами; тогда Роберт принял вид безутешности, простираясь к ногам мадам Ратиньоль, чтобы снискать малейшие крупицы сочувствия и поддержки, которыми она могла бы с радостью его удостоить.
Миссис Понтелье нравилось сидеть, устремляя к своему прекрасному спутнику взгляд, каким она могла бы смотреть на невинную Мадонну.
«Мог ли кто-нибудь разглядеть бессердечие за этой благовидной внешностью?» - пробормотал Роберт.- «Она знает, что я боготворил ее когда-то, и она позволяла мне боготворить ее. Это было «Роберт, подойдите; идите; встаньте; сядьте; сделайте это; сделайте то; посмотрите, спит ли ребенок; мой наперсток, пожалуйста, который я оставила Бог знает где. Идите сюда и почитайте мне Додэ, пока я шью»».
«Parexemple![1] Мне никогда не приходилось просить. Вы всегда вертелись у меня под ногами, как назойливый кот».
«Вы хотите сказать как преданный пес. И как только Ратиньоль появлялась на горизонте, это БЫЛО похоже на пса. «Passez! Adieu! Allezvous-en!»[2]
«Может быть, я боялась, что Альфонс будет ревновать», - вступила она в разговор с чрезмерно наивной репликой. Это заставило всех засмеяться. Правая рука ревнует левую! Сердце ревнует душу! Что касается этого, муж-креол никогда не ревнует; его омертвелая страсть – та, что атрофируется за ненадобностью.
Между тем, Роберт, обращаясь к миссис Понтелье, продолжал рассказывать о своей когда-то безнадежной страсти к мадам Ратиньоль; о бессонных ночах, о всепоглощающем пламени, от которого само море шипело, когда он ежедневно нырял в воду. Тогда как дама за шитьем одновременно продолжала делать небольшие, высокомерные замечания:
«Blagueur—farceur—gros bete, va!»[3]
[1] Ну это слишком! (франц.)
[2] Проходите! Прощайте! Уходите! (франц.)
[3] Хвастун—балагур—дурачок, полно!